у имен есть голоса.
это чертовски сложно объяснить. это как разговаривать с глухонемым. я вижу форму, а форма открывает суть. она только кажется статичной, неподвижной, тяжеловесной, заключенной в уродливые каракули букв.
или вымученная короткими звуками. по-хорошему, ни первого, ни второго существовать не должно. это все чертовски органичивает, скрывает самое важное.
в своей любви к называнию, к упрощению, сведению целых явлений и событий к одному слову, люди разучились понимать что-то большее чем форму и привинченную к ней неполноценную характеристику.
люди обращаются со словами, и тем паче - с именами так, как некоторые пьют вино. для них это просто жидкость со вкусом. для других - целая симфония.
для одних - это просто цитрусовый запах, для других - это апельсиновые сады и прозрачное небо, аккуратно подстриженная зеленая трава и девушка в белом.
вы понимаете, о чем я?
читать дальшетак вот, у имен есть голоса. и если прислушаться, они расскажут намного больше, чем сам человек.
у его имени - солоноватый и острый привкус тяжелого металла. ничего общего с гладкой полированной поверхностью охотничьего ножа. это даже не листовая сталь, блеклая, но готовая отражать после прелюдии с использованием войлока.
это другое. ржавый кухонный нож, на долгие годы загнанный по рукоять в землю. его кончик надломлен - застрял в позвонке. его лезвие затуплено и изъедено неровностями. он - не инструмент. он - орудие.
он - целая история. я говорю нож - и вижу, как чьи-то крепкие руки, серые от мелкой пыли, с неровными грязными ногтями, играют в Фемиду, склоняя импровизированные чащи весов то в одну, то в другую сторону рядом с точильным камнем.
я вижу, как другой нож вгрызается в деревянный брус, вырезая рукоять. и потом - удары молотка, заклепки, и несколько разрозненных деталей - становятся одним, совмещая в себе мертвое и никогда не жившее.
и теперь это существо, это целое - на пути к своему завершению. оно разлагается, растворяясь в вечном бульоне сущего.
у его имени - все признаки коррозии.
а еще - бесконечности. цикличности. это происходило с ним раньше. это будет происходить впредь.
вот что говорит мне его имя.
имя другого - совсем из других материй. в нем есть порыв и огонь древнего бога войны. в нем много жесткого и угловатого. у него нет такой сложной истории, потому он чище. он - стихия, порыв, мгновение.
без красивого пролога - он ничем не отличается от сотни подобных. они появляются то там, то тут по всему миру. вспыхивают, неконтролированные, не направленные, и - гаснут, растворяются в вечной темноте.
об этом говорит и второе его имя. имя, звучащее как сильная мышца, клубок волокон, ложащихся в основу самой жизни. вся жизнь этой мышцы - порыв, агония, череда сокращений и расслаблений. скоротечность и полное растворение в конце.
вспышка, обреченная погаснуть.
в ней нет ни вины, ни порочности, ни ущербности. потому в ней нет ничего того, чем можно было бы восхититься, от чего можно было бы испытать отвращение.
он - явление, в то время как другой - вещь.
у имен есть голоса. и если бы я не знал одного и другого - я все равно знал бы их. такими, какие они есть.
мне рассказали бы имена.