[щелчок, и тишина сменяется шипением, а следом - хриплый голос, полушепотом]
ночь, все-таки, совсем другое время, ребята. совершенно особенное время.
как будто что-то, что сдерживает тебя весь день наконец-то рушится, растворяется, выпуская наружу то, чем ты есть на самом деле.
да, по ночам мне нравится говорить ни о чем. просто-так. ради того, чтобы просто говорить, и если вы выкрутите звук в своих колонках на минимум - я совершенно не обижусь. есть такие вещи, о которых хочется говорить, но которые не хочется слушать. я понимаю. я понимаю многое. наверное, даже больше, чем следовало бы понимать простому смертному парню, который родился в каком-нибудь штате О., в городке К., учился, проводил лето на ферме и мечтал однажды заговорить. на радио или в каком-нибудь дурацком ТВ-шоу. я... как-то так вышло, что я получил большее, чем планировал. да и как-то не сложилось у меня с тем, чтобы быть простым смертным парнем.
в какой-то момент я лишился этого удовольствия, в какой-то момент... да, прохлопал его ушами.
и до сих пор не до конца понимаю, рад я такому сюжетному финту, или не очень.
хотите байку на ночь? байку от нетрезвого Тайлера, который сидит и пялится в костер, и почему-то слышит бой барабанов? ну, те, что используют индейцы или какие-нибудь еще ребята, которые до сих пор курят фолк.
кажется, парень в стетсоне, мой приятель, Билли, хочет послушать.
а значит я расскажу эту байку для него. на весь мир. а вы можете подслушать, что ли.
[тихое потрескивание веток сопровождается отдаленными раскатами грома и тихим шелестом песка]
детства своего я не помню. то есть как, я помню слишком много разного. настолько разного, что, откровенно говоря, все эти истории не укладываются в одну жизнь. все эти воспоминания принадлежат по меньшей мере десятку мальчишек и точно - паре девчонок. и, надо сказать, мне приятно думать об этом или придумывать свое прошлое. в целом, мне даже не так уж и важно, что происходило со мной на самом деле. ведь главное - ощущение, главное какой-то опыт, который в конечном итоге формирует то, что вы привыкли считать мной. и это ощущение и опыт - имеются. а насколько он реальный, или, так сказать, метафизический - велика ли разница? да и байка моя не об этом. она о... ну, назовем это периодом воплощения, материализации, отправной точкой, после которой я долго и сладко доходил до само-раскрытия и само-принятия.
у вас все еще есть шанс отойти подальше от колонок.
тогда мне было почти двадцать. как сейчас помню - типичная такая картина. небо рыжее с пятнами красного, кукуруза - выше меня головы на три, где-то далеко гудит генератор, подрагивают линии электропередач. и я такой, сижу в этой самой кукурузе, листаю какой-то журнал с голыми девицами и думаю о том, что глупости это все - пришельцы, мистика, и странные круги на полях. просто кто-то фигурно вырубил пару сотен стеблей. делов-то. и сижу, значит, и жалею. что не могу поверить в запредельное, что запредельное это никогда со мной не случится. в общем, хандрю. и в хандре своей не замечаю, как темнеет. а темнеет в тех краях - сейчас я даже и не вспомню, что это за края такие - довольно быстро. вот еще можешь разглядеть буквы на странице, а вот - темнота кромешная, и без фонаря ты даже носки своих сапог не разглядишь. и, значит, темнеет. и прихожу я в себя из своих мыслей, когда вообще ничего вокруг не видно. даже если встать в полный рост и голову задрать. то есть как... обычно можно звезды рассмотреть, луну. и если углядел, то так или иначе, а к дому выйдешь. а я смотрю, и не вижу ничего. стою, значит, в колышущемся черном океане кукурузы, а надо мной - черный и неподвижный океан неба.
в тот момент мне, конечно, стало страшно. и как-то странно. знаете, такое ощущение, как будто ты только проснулся, и еще не можешь понять кто ты, что ты, где ты и почему. ну, имя разве что в голове вертится. вот за него и цепляешься. и повторяешь под нос: я Тайлер, Тайлер, Тай, - так, как будто это ниточка какая-то, и ты можешь ухватиться за один конец и потихоньку, понемногу воссоздать картину своей жизни, а заодно и выйти из кукурузного лабиринта. вот только тогда это не помогало. стоял и глупо повторял - я Тайлер, Тайлер, Тай я. И ничего в этом имени или названии не было. с таким же успехом я мог повторять "стул, стул, стул" или там... "канделябр". звучит забавно, а какой-то конкретики - чуть.
мне тогда даже в зеркало посмотреть захотелось, чтобы вспомнить, как я выгляжу, чтобы убедиться, что я вообще существую.
сейчас вспоминаю, и мне почему-то смешно.
а тогда - совсем не смешно было. я за руку себя щипал, кажется, я чуть не расплакался, а ломиться куда-то напролом, пытаться идти - мне даже в голову не пришло. куда идти, если я не знаю, куда.
[пауза. треск проворачивающегося колеса зажигалки, жадной вдох, медленный выхох]
и вот тогда я увидел его. точно помню, что это был мужчина, голый по пояс, с длинными волосами, с перьями и бусинами на лентах. но ни цвета, ни размера, ни лица даже я вспомнить не могу. осталось только четкое знание, что в совершенно черной реальности он единственный был пятном цвета, а потому выглядел материальнее, реальнее всего остального. а еще врезалась в память татуировка на его спине. или рисунок, тут я точно не скажу. помню только закрытый глаз в треугольнике. и помню, что он говорил мне. "смотри, пока он не посмотрит в ответ". я, правда, тогда даже не думал, кто такой этот "он", и решил, что речь о глазе. и был прав.
я шел, и смотрел перед собой, как загипнотизированный. и чем меньше я смотрел по сторонам, тем гуще становилась темнота, как будто бы обретала плоть, становилась чем-то живым и вполне щупатибельным. она была маслянистая и упругая. и мне почти нравилось идти сквозь нее. нравилось, если бы не было настолько не по себе.
а потом глаз открылся. да, нарисованный глаз. да, прямо на спине. и уставился на меня в четыре зрачка. да, не на меня, а _в_ меня, как будто в самый мозг. я физически ощущал, как этот взгляд всверливается в черепную коробку, как заполняет пустоты между извилинами и между мыслями, как будто изучает их на ощупь. вот тогда-то мне и захотелось заговорить. спросить, что, черт возьми, происходит. но в этот момент понял, что у меня нет рта. что мне нечем спрашивать, что мне нечем издавать звуки. и все, что я могу - это слушать и смотреть, смотреть и слушать. странно, что в тот момент страх куда-то делся. появилось любопытство и какое-то непривычное, не известное мне до тех пор спокойствие. и когда в голове моей зажужжали голоса, когда ко мне потянулись образы из разных миров и реальностей, когда передо мной стали разворачиваться миры - мне очень, очень, до чертей хотелось поздороваться с каждым, у каждого спросить где я, что это за место. или, может быть извиниться за свое вторжение.
в общем - я хотел говорить. я безумно хотел говорить.
[тихий смех и звук расстегивающейся молнии. тихий вздох облегчения]
очнулся я где-то на автобусной станции. город подмигивал мне ночными огнями и дешевыми вывесками, как в голливудских фильмах о плохих парнях и дорогах в сторону границы.
мне невероятно хотелось есть. выпить чашечку кофе и закурить. я все еще не мог понять кто я, где я и почему, но в тот момент это было совершенно не важно. я нащупал в кармане несколько мятых бумажек и зашел в закусочную там, на заправке у станции. милая девушка, сонная и немного отстраненная, дежурно улыбнулась мне, протерла столик и придвинула ко мне пластиковый прямоугольник с меню. я выбрал свою еду почти не глядя. открыл было рот, чтобы что-то сказать, но она уже ушла.
и вот тогда я испугался: а вдруг я больше никогда не заговорю.
парой часов позже я уже шел по улице, присматриваясь к номерам домов. я искал многоэтажку у заправки. там, на радио, требовался ведущий.
я очень хотел говорить.
а еще - я очень полюбил темноту. и так и не понял, откуда, а главное - когда появилась татуировка в виде косы. ну, да, той самой, которой траву косят.
потом у меня появилось много других татуировок. щупальца, например. но это - уже совсем другая история.
хэй, Билл, ты чего молчишь? налей-ка лучше еще. и, может быть, после очередной кружки, ты вспомнишь какую-то свою историю, которую захочешь рассказать миру или мн...
[шипение, обрыв связи]
-
-
04.11.2015 в 12:19